Художник, который умер за свое искусство
Рэй Сеттерфилд
22 июня 1846 года — В любой книге о впечатляющих неудачах глава должна быть посвящена Бенджамину Роберту Хейдону, умершему в этот день.
p>
Он родился в 1786 году и был британским художником, специализировавшимся на великих исторических картинах – хотя и не успешно.
Грубо говоря – – и Оксфордский словарь искусств и художников сообщает именно об этом: он был «английским художником и писателем – писателем». посредственный художник, но увлекательная личность».
Согласно Словарю, он стремился придать новую серьезность британскому искусству «путем создания исторических и религиозных произведений в величественной манере и через них воспитывать и улучшать общественный вкус».
Его жизнь, отмеченная банкротствами, тюремным заключением и спорами с покровителями, добавляет «Словарь», «была историей напыщенного разочарования и упорной оппозиции истеблишменту (особенно лондонской Королевской академии), поскольку он постоянно боролся за личное признание». . Однако его таланты далеко не соответствовали его высоким амбициям».
Хейдон с детства хотел стать художником, и в 1807 году, когда ему исполнился 21 год, казалось, что дверь к его амбициям открылась. . Королевская академия выставила на обозрение его картину «Упокоение в Египте».
Затем обрадованный художник приступил к работе над другой картиной, «Дентатус», которую он завершил в 1809 году. И снова она была принята для показа в Королевской академии, но вместо того, чтобы повесить ее в большом зале, Дентатус был отправлен в боковую комнату. Хейдон был в ярости и яростно ругал ведущих деятелей Академии, что вызвало разлад на всю жизнь.
Однако ничто не могло уменьшить его рвение, которое он описывал как «энтузиазм, стимулируемый отчаянием почти до бреда».
Уильям Космо Монкхаус, искусствовед того времени, сообщил в 1812 году, что Хейдон однажды рисовал по пятнадцать часов подряд, две недели жил на картофеле, а когда он получил известие о смерти отца, он продолжил свою работу. /p>
Когда он начал другую картину, «Въезд Христа в Иерусалим», Хейдон записал в своем дневнике 29 апреля 1815 года: «Никогда у меня не было такого непреодолимого и постоянного стремления к будущему величию». Я был подобен человеку с воздушными шарами под мышками и эфиром в душе». Но из-за плохого зрения и различных отвлекающих факторов ему потребовалось шесть лет, чтобы завершить работу.
Искусство, однако, было не единственной страстью Хейдона, как он признался в дневниковой записи от 14 июня 1815 года: «Мои чувства, мое сердце тоскуют и тоскуют по милой женщине, на груди которой я мог бы положить голову и погрузиться в нее». чьему сердцу я мог довериться. Я бы женился на ней из любого сословия, если бы у нее были элегантные и нежные чувства. . . мог бы я только встретиться с одним!”
Кажется, что в вопросе романтики надежды Хейдона были одновременно подняты и разбиты, потому что он добавляет в той же записи:
«В доме, где я побывал, дверь открыла самая элегантная и милая служанка; В наших глазах произошел обмен чувствами. Когда она вошла, ничто не могло быть более изящным. Хозяйка и семья говорили о ее доброте сердца, элегантности манер и говорили, что она выше своего положения.
«Это повлияло на меня. Я жаждал, чтобы она была чистой и добродетельной, но, увы, в следующий раз, когда я пошел, опущенная голова и разумная улыбка свидетельствовали о легкой победе. Я был меланхоличен, как это часто бывало, из-за таких разочарований. . . когда у меня были самые высокие просмотры. . .”
Однако романтические мучения Хейдона длились недолго, потому что в 1821 году он женился на Мэри Хайман, красивой вдове с двумя маленькими детьми, которых он любил уже несколько лет. Они проведут вместе остаток своей жизни и родят на свет еще семерых детей.
Но примерно в это время кредиторы Хейдона начали проявлять активность. Его финансовые трудности начались в 1810 году, когда его отец, преуспевающий печатник, продавец канцелярских товаров и издатель, перестал выплачивать сыну ежегодное пособие в размере 200 фунтов стерлингов. Он сделал это, думая, что художник сможет встать на ноги после того, как продаст пару картин за приличную сумму.
Но потеря этих средств, отсутствие комиссионных и расходы растущей семьи повергла Хейдона в такое финансовое бедствие, что он провел два месяца в долговой яме; тюрьму в 1823 году и отбыл там еще один срок в 1827 году.
Чтобы увеличить свой доход, Хейдон неохотно обратился в 1825 году к портретной живописи, что поначалу принесло долгожданный успех. Но затем периодическое издание «Джон Булл» опубликовало яростную рецензию на его работы в этом жанре. Позже Хейдон обвинил эту статью в потере клиентуры и в том, что он снова влез в огромные долги.
Примерно в то же время один критик охарактеризовал Хейдона как «тщеславного, упрямого и раздражительного». Он постоянно ссорился – то с Королевской Академией, то с отдельными людьми, и постепенно он снова впал в убеждение, что он был человеком, которого плохо понимали и с которым плохо обращались».
Тем не менее, он упорно преследовал свою страсть к живописи или, как выразился Уильям Космо Монкхаус, «он с жалким трудом боролся; его трижды сажали в тюрьму, его жена потеряла свое небольшое состояние, а пятеро его детей умерли».
Однако храбрость и энергия Хейдона никогда не иссякали, говорит Монкхаус, «и он постоянно был занят схемы продвижения искусства в Англии, особенно украшения общественных зданий и создания школ дизайна».
На протяжении многих лет имя Хейдона выдвигалось на выборах в Королевской академии, но он так и не получил ни одного голоса. В 1826 году он искал примирения с академиками, но, хотя они и приняли его предложения дружелюбно, раскол так и не был залечен.
Наконец, примерно в 1843 году он написал «Изгнание Аристида» и выставил его в Лондоне в арендованной им галерее. К сожалению, американский человечек Том Тамб – затем описан как гном – выступал в том же месте и за пасхальную неделю привлек 12 000 посетителей. Посмотреть картину Хейдона пришло всего 133 человека.
Работая над своим последним грандиозным произведением, «Альфред и суд присяжных», охваченный чувством отвержения и разочарования, в то же время столкнулся с огромными долгами за £3000 Хейдон решил покончить жизнь самоубийством, написав в своем дневнике: «Не растягивайте меня больше в этом суровом мире».
Но даже это пошло не так. После того, как он застрелился, пуля не смогла убить, и ему пришлось закончить работу, перерезав себе горло. Ему был 61 год.
Что бы ни говорили критики, Хейдон твердо верил, что у него есть божественная поддержка. За год до своей смерти он написал: «В тот момент, когда я прикасаюсь к великому холсту, мне кажется, что я вижу, как мой Создатель улыбается всем моим усилиям». В тот момент, когда я действительно имею в виду что-то ради существования, я чувствую, как будто Он отвернулся».
Одним из людей, который действительно отвернулся, был писатель Чарльз Диккенс. В 1846 году он писал, что «всю свою жизнь Хейдон совершенно ошибался в своем призвании.
“Никакой симпатии к нему и скорби по нему в его мужественном стремлении к неправильной идее на протяжении стольких лет — пока, благодаря его настойчивости и смелости, это почти не начало казаться правильным — должен помешать кому-либо сказать, что он, несомненно, был очень плохим художником и что нельзя ожидать, что его картины будут продаваться или иметь успех».
Диккенс далее сказал, что искусство Хейдона было «совершенно чудесным в своей безнравственности».