Футуристический взгляд на специальные технические средства..

Футуристический взгляд на специальные технические средства..

ФУТУРИСТИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД НА СПЕЦИАЛЬНЫЕ ТЕХНИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА

Футуризм формалистическое направление в искусстве и литературе начала ХХ века, отвергавшее реализм и пытавшееся создать новый стиль, который должен был бы разрушить все традиции и приемы старого искусства1.

Сегодня специальная техника выступает в роли эффективного и острого оружия оперативно-розыскной деятельности в борьбе с преступностью, в том числе с ее наиболее опасным проявлением – организованной преступностью. В числе основных факторов, определяющих такую роль специальных технических средств, можно назвать формирование в нашей стране оперативно-розыскного законодательства, установившего правомерность и порядок их применения для негласного получения информации в ходе оперативно-розыскной деятельности, появление специальной техники нового поколения с недоступными ранее тактическими возможностями, бурное развитие информационной инфраструктуры современного общества.

В данной статье на основе анализа одной из проблем применения специальных технических средств предпринимается попытка предугадать некоторые черты специальной техники будущего поколения. По ряду причин в работе рассматривается лишь один из аспектов применения специальных технических средств, а именно: обеспечение доказательственного характера информации, получаемой с их помощью. И здесь приходится констатировать, что процесс использования результатов оперативно-розыскной деятельности, в особенности, материалов, полученных с применением специальных технических средств, в доказывании по уголовным делам до настоящего времени далеко не однозначен. За редким исключением, в практике работы правоохранительных органов, он сталкивается со значительными сложностями.

Действительно, в соответствии с нормами закона “О государственной тайне”, федерального закона “Об оперативно-розыскной деятельности” сведения о силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах оперативно-розыскной деятельности составляют государственную тайну. Это, в частности, означает, что информация об исполнителях мероприятия: о лицах, внедренных в организованные преступные группы, штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность; о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе; сведения о специальных технических средствах, их тактико-технических характеристиках, использовавшихся технологических схемах добывания информации должны оставаться тайной.

С другой стороны, статья 70 УПК РСФСР устанавливает, что все анные по уголовному делу материалы подлежат тщательной, всесторонней и объективной проверке со стороны лица, производящего дознание, суда. Это значит, что соответствующие органы должны иметь возможность проследить весь путь формирования доказательств с тем, чтобы убедиться в надежности источника, и что в этом процессе не произошло искажения сведений, составляющих содержание доказательств2. Из нормативного определения доказательств (ст. 69 УПК) и ряда других норм УПК (ст. 74, 75) вытекает и такое общее правило: фактические данные неизвестного происхождения ни при каких условиях не могут стать доказательствами.

Таким образом, “…неясность по поводу того, как, где и при каких обстоятельствах получен материальный объект, несущий ту или иную информацию, лишает его доказательственной силы”3. В силу этого считается, что доказывание требует представления точных и достоверных сведений о времени, месте, условиях и обстоятельствах получения материалов, использовавшихся специальных технических средствах и исполнителе. Более того, как утверждает ряд авторов, “…без допроса оперативного работника, представившего предмет, он не будет иметь никакого доказательственного значения”4.

С целью разрешения указанного противоречия неоднократно высказывались и высказываются различные предложения. Например, предлагается устанавливать относимость предмета (материалов) к уголовному делу с помощью других (помимо допроса) процессуальных действий (осмотр, экспертиза, опознание), проводить допрос только соответствующего должностного лица, руководящего оперативно-розыскной деятельностью, проводить закрытые судебные разбирательства и т.д.

Однако все эти и другие предложения подвергаются справедливой критике оппонентов (например, закрытое судебное заседание должно, но вовсе не гарантирует сохранение государственной тайны) и не разрешают имеющегося противоречия. Очевидно, нельзя в качестве универсального средства рассматривать и норму федерального закона “Об оперативно-розыскной деятельности”, предоставившую возможность рассекречивания оперативных данных на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность.

Таким образом, одной из основных проблем, по всей видимости, является так и не разрешенное современным законодательством противоречие между требованиями открытости судебного процесса и безопасности сведений об оперативно-розыскной деятельности.

Нынешний век, очевидно, окончательно станет веком “цифровой” техники: цифровые технологии уверенно завоевывают позиции практически во всех сферах создания, хранения, обработки и распространения информации. В связи с этим, очередной проблемой, которой по нашему мнению не уделяется должного внимания, остается вопрос об использовании в доказывании негласно полученных материалов, исходно представленных в цифровом виде. Это относится к перехваченным в ходе осуществления оперативно-розыскной деятельности телеграфным, телефаксным, пейджинговым, компьютерным сообщениям, акустическим и видео записям, выполненным с помощью “цифровых” закладных устройств, “цифровых” магнитофонов, фотографиям”, изготовленным с помощью цифровых” камер, компьютеров и т.п.

Нельзя полностью согласиться с мнением, что “…при переносе информации в память компьютера неизбежно теряются индивидуальные особенности исходной природы данных – остаются только смыслы, стоящие за ними. Определив порог, при преодолении которого изменения физической величины будут наречены нами единицей, мы тем самым определяем величину информационных потерь и уничтожаем изначально присущую аналоговым данным индивидуальность”5. Очевидно, в общем случае цифровое сообщение может со сколь угодно наперед заданной точностью отражать соответствующее аналоговое (исходное) сообщение. И в цифровом, например, акустическом файле могут присутствовать практически любые значимые признаки необходимые, в частности, для производства фонографической экспертизы. Таким образом, основным “корнем зла” здесь является принципиальная возможность фальсификации, редактирования цифровых материалов без оставления каких-либо следов, которая, как правило, не позволяет гарантировать их подлинность.

Недаром в последние годы суды различных инстанций практически не принимают к рассмотрению любые материалы, представленные в цифровом виде, которые получены при осуществлении оперативно-розыскной деятельности. Вместе с тем, суть проблемы может оказаться даже несколько более глубокой, чем представляется на первый взгляд. Для иллюстрации приведем мнение ряда экспертов в сфере речевых технологий. По их утверждению, в настоящее время вполне реальной является следующая ситуация. Специалист преобразует “аналоговую фонограмму в “цифровую”, вносит в последнюю неправомерные изменения и вновь преобразует теперь уже “цифровую” фонограмму в аналоговую”. При соответствующем техническом оснащении и достаточно высокой квалификации исполнителя, нарушение аутентичности аналоговой” фонограммы не устанавливается с помощью существующих методов проведения соответствующих экспертиз. Конечно, канонического доказательства справедливости этого утверждения не существует. Однако, если имеется даже небольшая вероятность реализации такой ситуации, то нынешняя позиция судов, не принимающих, например, “цифровые” фонограммы и принимающих “аналоговые”, к сожалению становится подобной известной позиции страуса.

Таким образом, отсутствие в настоящее время реальных методик определения подлинности и авторства цифровых сообщений является едва ли не основной проблемой преобразования в доказательства соответствующих данных, полученных в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности.

Итак, важнейшими фактами, которые должны быть выяснены в ходе судебной проверки материалов оперативно-розыскной деятельности, полученных с использованием специальных технических средств, должны стать:

• аутентичность данных, зафиксированных на представленных носителях информации. Другими словами – отсутствие умышленных или неумышленных искажений данных. Как уже отмечалось, особое значение установление этого факта имеет для данных, представленных в цифровом виде;
• место, дата и время получения соответствующих данных;
• участники событий.

Представляется, что решение указанных проблем может осуществляться комплексно в рамках следующих направлений:

• развития соответствующих законодательных основ, положений межведомственных и ведомственных нормативных актов;
• совершенствования тактики оперативно-розыскной деятельности;
• разработки схемотехнических (формальных) методов и процедур обеспечения и проверки подлинности сообщений, получаемых и фиксируемых в процессе проведения оперативно-розыскных мероприятий с применением специальных технических средств, а также соответствующих даты, времени и места проведения мероприятия.

Обозначим некоторые подходы к решению обсуждаемых проблем в рамках третьего направления.

Примером одного из таких подходов может служить следующее. Известно, например, что современный уровень развития информатики делает реальной возможность аутентификации цифровых сообщений с помощью электронной цифровой подписи. Напомним также, что действующее законодательство установило юридический статус подобных документов: “юридическая сила документа, хранимого, обрабатываемого и передаваемого с помощью автоматизированных информационных и телекоммуникационных систем, может подтверждаться электронной цифровой подписью”6.

Следовательно, встраивание в специальные технические средства специализированных крипточипов с уникальными, неизменяемыми секретными ключами для каждого устройства, при соответствующей нормативной и организационной поддержке, принципиально решает проблему обеспечения и проверки подлинности получаемых в ходе оперативно-розыскной деятельности данных. При этом предполагается, что для защиты от умышленных искажений данных электронная цифровая подпись формируется на основе двухключевой криптографической системы и соответствующие секретные ключи неизвестны субъектам оперативно-розыскной деятельности (напомним, что дешифрование данных осуществляется с помощью, так называемых, открытых ключей). Кроме того, для устройств с обработкой аналоговой информации “подписание осуществляется после предварительного преобразования данных в цифровую форму.

Отметим, что такая технология не решет всех задач, но позволяет гарантированно установить, по крайней мере, два факта. Первый состоит в том, что конкретное сообщение действительно сформировано с помощью конкретного устройства. Это, в частности, снимает или, по крайней мере, ослабляет проблему защиты сведений об использовавшемся техническом средстве и его тактико-технических характеристиках, поскольку допускает возможность представления в процессе доказывания не тактико-технических характеристик конкретного устройства, а неких обобщенных технических параметров класса устройств, имеющих значение для проверки результатов оперативно-розыскной деятельности. Второй, не менее важный для преобразования представленных сведений в доказательства, факт заключается в подтверждении с помощью электронной цифровой подписи отсутствия модификации сформированного устройством сообщения в процессе его регистрации, передачи и представления.

Значительно более сложной задачей является разработка формальных процедур с соответствующим техническим обеспечением фиксации специальными техническими средствами неких признаков, не поддающихся модификации и позволяющих гарантированно устанавливать наиболее значимые для процесса формирования доказательств обстоятельства проведения оперативно-розыскного мероприятия: время, место, действующих лиц и т.п. без допроса исполнителей. Возможна ли фиксация с помощью технических средств достоверных сведений о месте, дате и времени получения оперативных данных? Для ответа на этот вопрос приведем следующую дополнительную информацию.

В последнее десятилетие во всем мире значительное развитие получили системы определения координат подвижных объектов, в том числе системы спутниковой радионавигации. В контексте обсуждаемых проблем важнейшей характеристикой таких систем является точность определения координат местоположения объекта. Для гражданских применений наиболее известных систем спутниковой радионавигации GPS NAVSTAR и ГЛОНАСС” эти показатели соответственно составляют – 100 и 70 метров в горизонтальной плоскости. Улучшение показателей точности достигается различными мерами, например, накоплением измерений с их последующей статистической обработкой. Уже сегодня для отдельных приложений точность определения координат местоположения объекта достигает единиц и даже долей метра.

Известно, что важнейшим параметром любой системы спутниковой навигации является время. Чем выше точность временного параметра, тем выше точность производимых измерений в системе. Для достижения необходимой точности на борту космических аппаратов устанавливаются атомные часы, ход которых корректируется сигналами центра управления.

Следовательно, оснащение специальных технических средств навигационными приемниками в принципе решает задачу схемотехнической фиксации точных данных о дате, времени и месте проведения оперативно-розыскного мероприятия. Совместно с цифровой электронной подписью специального технического средства, которая “скрепляет сохраняемые или передаваемые блоки информации, это позволит в ходе судебного разбирательства гарантированно установить важнейшие для процесса доказывания факты. По всей видимости, в этой ситуации отпадает необходимость в допросе исполнителя оперативно-розыскного мероприятия (тем более, что во многих случаях после оборудования объекта контроля он не является даже косвенным свидетелем фиксируемого с помощью технических средств события). Участники же события могут устанавливаться иными свидетельскими показаниями, проведением различных экспертиз, например, фонографических, опознанием и т.п.

Реализация дополнительных нетрадиционных навигационных функций и функций электронной цифровой подписи целесообразна в специальных технических средствах скрытого акустического и визуального контроля. Поддержка формирования доказательств для специальной техники, решающей другие задачи, требует иных подходов. Например, для оперативно-розыскных мероприятий по скрытому контролю сообщений технических систем связи, очевидно, являются несущественными сведения о месте их проведения. Необходимыми здесь по прежнему выступают обеспечение гарантий неизменности перехватываемых сообщений, а также представление достоверных сведений об идентификационных номерах (кодах) абонентских устройств связи и личности абонентов или корреспондентов.

И в этом случае на помощь могут придти криптографические методы и технологии электронной цифровой подписи. Речь идет о создании национальной инфраструктуры криптографической защиты сетей электросвязи общегражданского пользования (интересно, что соответствующие работы в Соединенных Штатах Америки развернуты с середины 90-х годов). Создание подобной инфраструктуры лежит в русле Доктрины информационной безопасности страны, где в качестве одной из основных задач реализации национальных интересов в информационной сфере обозначена следующая: “обеспечить конституционные права и свободы человека и гражданина на личную и семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений…”7. Очевидно, что такая инфраструктура, как в приводившемся примере с электронной цифровой подписью, позволила бы гарантированно устанавливать факты, необходимые в процессе формирования доказательств на основе соответствующей оперативно-розыскной информации. А гарантии аутентичности перехватываемых сообщений для систем связи с передачей речевой информации позволили бы, в свою очередь, с помощью фонографических экспертиз достоверно устанавливать личность соответствующих абонентов.

Наверное, отдельные тезисы, содержащиеся в статье, покажутся спорными, ирреальными, автор может быть обвинен в излишне технократическом подходе к тонкой материи использования непроцессуальной информации в доказывании по уголовному делу. Но очевидно и другое, нередко элементы решения сложнейших проблем могут быть найдены только в пространстве нетрадиционных подходов – отсюда и выбранное наименование статьи. И как знать, какие достижения принесет научно-технический прогресс в ближайшее время – возможно, то, что сегодня кажется невероятным, будет вполне доступным завтра.

1С.И. Ожегов. Словарь русского языка. М.: “Советская энциклопедия”. 1972 г., с. 789.
2Шейфер С.А. Использование непроцессуальных познавательных мероприятий в доказывании по уголовному делу. М.: Государство и право. 1997 г., № 9, с. 57-63.
3Лупинская П.А. Основания и порядок принятия решений о недопустимости доказательств. Российская юстиция, 1994 г., № 11, с. 3.
4Доля Е.А. Использование в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности. М.: “СПАРК”. 1996 г., с. 79.
5Расторгуев С.П., Чибисов В.Н. О поиске следов злоумышленника в ЭВМ и о вредоносных программных продуктах. Конфидент. М.: Защита информации”. № 1-2.1999г., с. 63.
6“Об информации, информатизации и защите информации”. Федеральный закон от 20 февраля 1995г. №24-ФЗ. // ание законодательства Российской Федерации. 1995 г. №8. Ст. 609 (ч. 2, ст. 4).
7Доктрина информационной безопасности Российской Федерации. М.: Информациология”. 2000 г., с.6.